Небо было чёрным от самолётов. О Сталинграде – разрушенном, но не сдавшемся
(к 80-летию варварской бомбардировки Сталинграда)
Дорогие друзья!
23 августа 1942 г. стал самым страшным днем для жителей Сталинграда. Его называют еще «Днём Сталинградской катастрофы».
23 августа в Волгоградской области – это День памяти и скорби по жертвам этой бесчеловечной трагедии, День памяти жертв массированной бомбардировки Сталинграда.
Если до этого дня город жил своей обычной жизнью – работали магазины, заводы, театры, кино, ходили трамваи, бегали по улицам ребятишки, играли в футбол и войну, то за несколько часов Сталинград был стерт с лица земли. В тот трагический день Сталинград был похож на гигантский костер.
Предлагаю вашему вниманию материалы последнего номера «Нижнего Поволжья», посвященного этой трагической дате, а также воспоминания жителей–детей Сталинграда о тех событиях.
23 августа 1942 г. – самый трагический день в истории Сталинграда. Центр документации новейшей истории Волгоградской области
Уничтожили в одночасье
Наиболее полно воссоздают картину трагических дней августа 1942 года материалы Центра по изучению истории Сталинградской битвы (созданы при участии Института истории ВолГУ и музея-заповедника «Сталинградская битва»).
Как следует из них, задачи немецкой авиации по уничтожению Сталинграда как крупного транспортного узла были сформулированы в директиве верховного командования вермахта № 45 от 23.07.1942: «Особенно большое значение имеет заблаговременное разрушение города Сталинграда».
Со второй половины августа налёты на город стали регулярными. Если в третьей декаде июля было отмечено 1986 бомбардировок, то в третьей декаде августа – уже 6949.
День 23 августа начинался вполне буднично, если так вообще можно обозначить жизнь прифронтового города. Утром 23 августа зенитная артиллерия ПВО отогнала три немецких бомбардировщика, но во второй половине начался ад. Небо стало чёрным от количества самолётов. На город друг за другом волнами шли немецкие бомбардировщики – в источниках указывается цифра 400. Они последовательно превращали городские кварталы в груды развалин. Цветущий город на Волге в одночасье превратился в пылающую груду зданий.
В течение последующих четырёх-пяти дней три городских района – Ерманский (ныне Центральный), Дзержинский и Ворошиловский – выгорели на 60-90%.
Интенсивные бомбардировки города сохранялись и последующие дни. Так, 24 августа было совершено 24 налёта каждые четыре-восемь минут, 25 августа – три массированных налёта.
«В результате варварских бомбардировок в Сталинграде погибло 42 797 мирных жителей. Не осталось ни одного целого здания, было разрушено и сожжено 50 тысяч зданий и 56 предприятий», – указывается в историческом исследовании.
Памятник мирным жителям Сталинграда.
Фото: предоставлено пресс-службой администрации Волгограда
«Родился мальчик»
…Сталинградка Людмила Павловна Хлынина родилась в 1933 г. На момент тех трагических дней ей исполнилось девять лет. Вот что она вспоминает: «23 августа мы сидели в убежище, затаив дыхание. Взрыв бомб, треск пылающих строений слились в сплошной рев. Бомбёжки длились несколько дней. Наконец дождались тишины. Осторожно вышли из убежища. Горели наш дом и соседский. Водопровод был разрушен. Тушить нечем. Во дворе было очень жарко от пожара…»
Павел Иванович Бутяев, которому на тот момент было шесть лет, приводит такие подробности: «Страха у детей моего возраста не было. Наверное, не понимали, что это такое. Во время бомбёжки вылезали из щели и глядели, как пикируют фашистские самолёты. В августе сорок второго налёты участились. Сгорел трамвайный парк, по улице бегал табун лошадей, было голодно, ели конину. Паёк давно перестали давать. Сгорела кондитерская фабрика – принесли оплавленный сахар, зёрна кофе, а с территории зоопарка – убитую птицу. Спасибо пацанам 10-12 лет – они были добытчики и кормильцы».
Алексей Дмитриевич Пономарёв пережил август 1942 года тринадцатилетним мальчишкой. «День 23 августа забыть невозможно: туча фашистских самолётов со смертоносным грузом закрыла солнце, а на город посыпался град бомб, – говорит он. – Через дом от нас упала бомба около убежища, где находилась семья из пяти человек. Мать с двумя детьми оказалась погребённой заживо. Отца с малым ребёнком удалось откопать. Погиб и мой школьный товарищ Саша… Было страшно и невыносимо обидно».
Жизнь и смерть переплелись в уничтоженном городе. Так, медик Наталия Николаевна Долматова вспоминала, как ей пришлось экстренно принимать роды в день трагедии. «Я находилась дома, на ул. Гоголевской, дом 11б. Во двор попала бомба, разрушив сразу пять домов. В водопроводном люке пряталась беременная женщина. Я сопроводила её в подвал дома № 11 по улице Вольской, в подвале приняла роды, родился мальчик…»
…9 мая 1995 года в память о погибших в страшные дни бомбардировок, в Волгограде на Центральной набережной был открыт памятник мирным жителям Сталинграда: над детьми и женщинами, застывшими в пожаре Сталинграда, нависла пятисоткилограммовая фашистская авиационная бомба. Авторы памятника, заслуженный архитектор России Валентин Калиниченко и скульптор Надежда Павловская, сумели передать всё то, что пережили сталинградцы и что никогда не должно повториться.
Источник
Уважаемые читатели!
В 2004 г. в Волгограде вышел сборник «… и горела Волга»: Оставшиеся в живых сталинградцы вспоминают». Предлагаю познакомиться с отрывками из воспоминаний Серебряковой Л. В. и Мамонтова В. И. о трагических событиях 23 августа.
Серебрякова Лидия Васильевна
В 1942 году Серебряковой Л.В. было 13 лет.
Воспоминания члена организации «Дети военного Сталинграда». Я, Лидия Васильевна Крайнева (по мужу Серебрякова), год рождения 1929, уроженка Сталинграда. Семья рабочих. Жили дружно. Когда началась война, на фронт ушел брат Петр, отец был болен, не подлежал призыву. Сестры старшие помогали фронту, работали на заводе. Я и другая сестра ухаживали за ранеными.
Наступило лето 1942 года. В городе не было паники, правда, иногда из соседних домов уезжали семьи, в основном, служителей государственных учреждений, семьи партийных работников. Никакой сплошной эвакуации населения не было.
Город встречал и размещал эвакуированных голодных людей из Ленинграда. По радио сообщали о боях за рекой Доном. Никто не предполагал, что немецкие войска на подступах к городу. Работали заводы, в школах размещали раненых. Мы, дети, помогали, чем могли - убирали, готовились к занятиям в несколько смен в разных школах. На Волге по-прежнему было тихо. Мы жили в центре города на улице Халтурина, рядом с рынком, рядом с переправой. Никто нам не предлагал эвакуироваться, висели плакаты «Сталинград врагу не отдадим». В кино шли фильмы «Чапаев», «Веселые ребята», киносборники о солдате Швейке.
В августе 1942 года стали делать налеты фашистские самолеты в районе Красноармейском.
Воздушные эскадры Рихтгофена обрушились на Сталинград. 23 августа 1942г.
И вдруг 23 августа, в 16 часов, небо нашего города закрыли тучи фашистских самолетов. Наша семья сидела за столом в комнате. Первые удары бомб у переправы «Нефтьсиндикат», нефть загорелась, горела Волга.
Мама схватила нас с Таей, крикнула старшим, и в чем были, бросились бежать к Волге.
Кругом стоны, крики о помощи, взрывы и рев самолетов. Мы жили в трех шагах от Волги, здесь, на берегу, мама обняла нас и молилась, заставляла говорить: «Читайте «Отче наш», просите Бога о милости!»
Берег был берегом смерти. Кто цеплялся за лодки, доски, пароходы не подходили к причалам.
Фашистские летчики видели, что на переправах не было войска, были только раненые бойцы и мирные жители. Самолеты так низко летали, что видны были лица летчиков. Не было и власти нашей, на берегу никто не беспокоился о нас. Мы, наши семьи, остались с Богом одни. На него и на наших матерей мы, дети, надеялись. В этот день мать поседела, сестра Тая сошла с ума от грохота и страха, и пройдут годы, когда она очнется.
Нет, не на наших солдат была надежда, их не было в городе. Они сражались на подступах к городу, а танки врага 23 августа уже прорвались к рынку, Латошинке, на Тракторном шли бои. Их там ждали ополченцы, все они погибли, среди них были женщины.
Нет, в этот День, 23 августа, не было фашистских войск у переправы, не было танков. Только самолеты, бомбы, их свист.
Мама сказала, что надо бежать из центра за Царицу. Там жила наша старшая сестра с детьми, туда в это воскресное утро ушел отец. И мы пошли, было темно от гари, дыма и пыли. Стоны из развалин, нет, не было помощи, репродуктор передавал какие-то веселые песни, Москва не кричала нам: «Держитесь - дети Сталинграда!»
Мы держались за обессилевшую мать и бежали от Волги в овраг ее - приток Царицы. Здесь мы встретили старшую сестру с детьми и отца. Нашли в овраге яму, расширили ее и стали жить.
Человек привыкает к страху, опасности. Здесь, за городом, хотя это тоже был город, но его окраины меньше бомбили, надо было выживать. Бои шли вокруг, утром были наши, к вечеру овраг занимали немцы. Нет, немцы не трогали нас, им было не до нас. Им надо было идти к центру, а там уже подошли войска советские, и бои шли за каждую улицу.
Наступил сентябрь.
Мамонтов Владислав Иванович
В 1942 году Мамонтову В.И. было 6 лет.
Воспоминания о некоторых событиях периода Сталинградской битвы 1942 год. Сталинград жил войной, слухами об отступлении наших войск и подходом немцев. Мы - дети как-то по разговорам и радио слышали и чувствовали надвигающуюся опасность. Через город постоянно шли беженцы из оккупированных областей. Продукты в магазинах кое-как «отоваривались» по карточкам. В городе появилось много военных и военной техники. Закрылся детский сад.
Мои родственники, мать часто выезжали на рытье противотанковых рвов куда-то на окраины Сталинграда. Все чаще в городе объявлялась воздушная тревога, ревели сирены, по вечерам поднимались аэростаты заграждения. Рабочие районы Сталинграда, где находились заводы и фабрики, бомбила немецкая авиация. Но это было далеко от нашего дома, где я жил.
Но потом к тревогам быстро привыкли. И иногда, не уходя в укрытие, мы могли наблюдать высоко в небе светлый крестик летящего самолета и яркие всплески взрывов зенитных снарядов. Несколько раз немецкие самолеты разбрасывали листовки. Жители выбегали ловить их, хотя это было строжайше запрещено властями.
В семье говорили об эвакуации. Но мать работала телефонисткой на железной дороге. Ее просто не отпускали как нужного специалиста. Да и куда ехать? Никто не знал. Разговоры об эвакуации были запрещены. Тем более что по радио, в газетах и в плакатах постоянно говорилось о том, что Сталинград никогда не будет сдан захватчикам. Это влияло на настроение обывателей, вселяло надежду и уверенность.
Дети в Сталинграде прячутся от бомбящих немецких самолетов
День 23 августа 1942 г. заполнился всем, оставшимся в живых, сталинградцам. Утро этого дня было прохладное, но солнечное. На небе ни облачка. Все горожане занимались своими обычными делами: шли на работу, на дежурство, стояли в магазинах за хлебом. Но вдруг радио объявило о начале воздушной тревоги, завыли сирены. Но было как-то тихо, спокойно. Проходило время. Понемногу, несмотря на то, что тревогу не отменили, жители покинули укрытия, блиндажи, подвалы. Мои тети стали развешивать во дворе выстиранное белье, разговаривать с соседями о последних новостях.
Около четырех часов дня над городом пронеслись немецкие самолеты, которые разбросали тысячи листовок. Женщины бросились ловить их. Выбежала на улицу и моя мать. А мы стояли у ворот дома и наблюдали, как медленно падают белые листочки. Один из них упал и на наш двор. Как помню, с одной стороны было изображено кровавое месиво из советской военной техники, окруженной черным зловещим кругом немецких танков, артиллерии, самолетов. Тетя прочитала текст. Там было написано, что Сталинград полностью окружен, его дни сочтены. Предлагалось всем сдаваться, не оказывать сопротивления.
В это время вдруг оглушительно застреляли зенитки, застрочили пулеметы. Раздался гул авиационных моторов со стороны Мамаева кургана. И мы увидели, как на близком расстоянии друг от друга, на небольшой высоте, идут бесконечной волной тяжелые немецкие самолеты. Раздался вой падающих бомб, разрывы. Низко пронеслись истребители, строча из пулеметов.
Бабушка и тетя с криком ужаса и отчаяния бросились в дом. До блиндажа невозможно было добежать. Дом весь сотрясался от взрывов, вылетели все окна, сорвало входные двери, все затянулось пылью, пахнуло горелым деревом.
Маленький Автор воспоминаний
Меня затолкали под тяжелый старинный стол. Тетя и бабушка прикрывали меня от летящих щепок, прижимали к полу. Они шептали молитвы, крестились после каждого взрыва. На улице стоял беспрерывный грохот, слышны были сирены пикирующих бомбардировщиков, слышались крики раненых. Через разбитые окна и двери в комнату иногда влетали мелкие осколки от снарядов и бомб. Несколько из них с тупым звуком врезались в пол и стену недалеко от нас.
И этот ад, как нам казалось, продолжался долго, несколько часов.
Потом наступила какая-то зловещая тишина. Мы медленно, с опаской вылезли из-под стола и осторожно выглянули на улицу. Наш дом устоял, снесло только крышу. Но бомбами были сметены вокруг кварталы строений. Вся улица завалена досками, обломками бревен, листами кровельного железа, обрывками проводов, битым стеклом и кирпичом.
Зияли большие дымящиеся воронки. Центр города был полностью разрушен, горел. Особенно темный и большой дым с всполохами пламени поднимался с берега Волги. Там горела нефть, вылившаяся из резервуаров прямо в Волгу. Всей этой страшной панорамы разрушений не описать.
Я заплакал: «Где мама?». С плачем и причитаниями бабушка и тетя перевернули несколько женских трупов. Это все были чужие люди. Крик и плач стоял над улицей. Люди разбирали завалы и осторожно вынимали из-под развалин мертвых и полуживых людей.
Но где мама? Я плакал, меня успокаивали, хотя слезы так и лились из глаз старых женщин. На противоположной стороне Невской улицы, где жила моя крёстная, открылась калитка, и оттуда выбежало несколько женщин. Какая радость - среди них была и моя мать. Она успела спрятаться в блиндаж, вырытый во дворе.
Тут же все женщины побежали к соседнему разрушенному дому, оставив меня на попечение бабушки. Там тоже был блиндаж, куда спрятались на время бомбежки наши хорошие знакомые. Стоял плач, крики. Из большой воронки, оставшейся на месте блиндажа, вынимали трупы когда-то знакомых людей: женщин, стариков, детей. Все 12 человек погибли мгновенно от прямого попадания бомбы.
С этого дня в нашем доме уже никто не жил. Вся семья полностью переселилась в блиндаж, где во время бомбежек и обстрела была хоть какая-то надежда остаться в живых.
Источник: «… и горела Волга»: Оставшиеся в живых сталинградцы вспоминают : Документация / Издано обществом по развитию партнерских отношений между городами Кёльн и Волгоград. – Волгоград : ГУ Издатель, 2004. – 294 с. : ил.
Сгоревший Сталинград имел своеобразный запах, который невозможно воспроизвести или с чем-либо сравнить. В нем воедино слились запахи горелого дерева, железа, стекла и людских тел. Он держался в городе до 1947 года.
Интересные ссылки
Комментариев нет:
Отправить комментарий