Книжный мир

По ту сторону обложки: самые
 интересные факты о книгах 

Дорогие друзья!

За каждой хорошей книгой стоит бесценная история. Много историй. И пусть нам не хватит электронных страниц, чтобы рассказать их все, кое-чем мы вас удивим. Загляните в эту подборку: здесь обязательно найдется что-то интересное о книгах, которые вы знаете и любите.  

«Американский психопат», Брет Эллис 

Патрик Бейтман, возможно, самый омерзительный и аморальный персонаж, созданный в конце XX века. И Брет Истон Эллис гордился химерой, которую породил. До тех пор, пока режиссер Мэри Хэррон не решила экранизировать «Психопата» и не выбрала на главную роль Кристиана Бейла. Эллис пожелал оценить, годится ли кандидат, и пригласил того на обед. Бейл пришел. В образе Патрика Бейтмана. Ему даже не потребовались окровавленная одежда и бензопила — Эллис взмолился, чтобы актер вышел из образа. Слишком уж страшным оказалось чудовище, которое пряталось за белозубой улыбкой и дорогим костюмом яппи. А Брет явно не был готов встретиться со своим детищем лицом к лицу.

«Питер Пэн», Джеймс Барри

Питер Пэн — мальчик, который никогда не взрослеет. Но вот его создатель хотел, чтобы в реальной жизни дети взрослели и проживали долгую и здоровую жизнь. Поэтому в 1929 году Джеймс Барри передал права на свои сверхпопулярные истории лондонскому педиатрическому госпиталю Грейт Ормонд Стрит. Врачи этого госпиталя еще в XIX веке творили чудеса и проводили уникальные операции на сердце и мозге. Госпиталь спасает детские жизни и сейчас, считается одним из лучших в Европе. Прибыль от продаж, постановок и экранизаций книг Джеймса Барри до сих пор перечисляют на его счет.

«Воскресение», Лев Толстой

Невозможно забыть сцену из «Бриллиантовой руки», где героиня Светланы Светличной кричит: «Не виноватая я!». Режиссер Леонид Гайдай вручил эту реплику «падшей женщине» не случайно. Это прямая отсылка к «Воскресению»: не только к книге, но и к ее постановкам. В последнем романе Толстого Катюша Маслова в ответ на приговор суда вскрикивает: «Не виновата я, не виновата!». Эмоциональность этой сцены каждый читатель представлял по-своему, а вот у кино- и театральных постановок появилась своя традиция. Актриса МХАТа Клавдия Еланская, играя Маслову в спектакле 1930-го года, превратила эту реплику в леденящий душу вопль. Ее видение героини подхватили другие актрисы и режиссеры. Так же стенала Тамара Семина через 30 лет уже в киноверсии. Конечно, разница между толстовской Катюшей и приблатненной гайдаевской героиней огромна. Но пародия получилась незлой и запомнилась всей стране.

«Приключения барона Мюнхгаузена», Рудольф Распе 

Настоящий барон фон Мюнхгаузен был харизматичным любителем красочно приврать. Возможно. Профессор Рудольф Распе, автор знаменитых рассказов о литературном Мюнхгаузене, так никогда в этом и не признался — боялся иска о клевете от барона. А ему только и не хватало еще одного суда. Ведь Распе был не только выдающимся искусствоведом, литератором, археологом и химиком, но и ловким мошенником. Он распродал коллекцию ценностей ландграфа Фридриха II. Людей, пришедших к нему с ордером на арест, профессор так обаял, что те позволили ему сбежать. Он навсегда покинул Германию и осел в Англии. Что до настоящего Мюнхгаузена, то, говорят, они с Распе просто вместе учились.

«Автостопом по Галактике. Ресторан "У конца Вселенной"», Дуглас Адамс 

Книжная серия об уморительных космических путешествиях сделала Дугласа Адамса иконой фантастики. Икона, однако, оставалась всего лишь человеком. Когда некая американская компания предложила Адамсу 50 тысяч фунтов стерлингов, чтобы тот создал календарь по мотивам «Автостопа...», тот с энтузиазмом согласился. И в последующие несколько недель не сделал ничего. Он уже собирался повиниться перед заказчиком, когда тот сам позвонил с новостями: сделка сорвалась, но писателю все равно заплатят половину «за труды». Дуглас на радостях потребовал самую большую бутылку шампанского из погребов отеля Хантшем, где временно проживал.

«Ночной администратор», Джон Ле Карре 

Ле Карре был офицером MI5 и MI6, но, по его словам, всего лишь перебирал бумаги в архиве. Тем, кто читал его шпионские романы, поверить в это сложно. То, что термины вроде «крот», «цирк», «медовик», «фонарщик», «нянька» из его книг в действительности используются разведывательными службами, — это ничего, они у него просто позаимствовали. Да только его шпионские романы слишком правдоподобны. Словно Джеймс Бонд в отставке обнаружил у себя литературный талант. Отчасти поэтому истории Ле Карре так захватывают: нам никогда не узнать, сколько в них вымысла, а сколько — личного опыта.

«Вилла "Белый конь"», Агата Кристи 

Летом 1977 года книга Агаты Кристи спасла человеческую жизнь. В лондонский госпиталь Хаммерсмит привезли маленькую пациентку из Катара. Ее сознание то и дело отключалось, дыхание было тяжелым, давление зашкаливало, но врачи не могли поставить диагноз. Неожиданно медсестра Марша Мейтланд предположила отравление таллием. Этот яд редко встречался в Великобритании, и у больницы не было оборудования, чтобы его выявить. Неизвестно, прислушались бы к медсестре в других обстоятельствах. Но медколлегия решила рискнуть. Госпиталь обратился в лабораторию Скотланд-Ярда, где диагноз подтвердили. Девочку спасли. А сестра Мейтланд объяснила, что недавно прочла детектив «Вилла «"Белый конь"». Симптомы отравления таллием в нем были описаны так подробно, что она сразу распознала их на практике.

«NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества», Джо Хилл 

Джо Хилл, милый молодой человек в круглых очках, любил писать страшные истории. А издатели и читатели полюбили его. Первый роман оказался в списке бестселлеров The New York Times. «Носферату» попал в топ-10 лучших книг по версии журнала Time. За этим последовали десять лет успешной карьеры. И ни единая душа, включая литературного агента, не догадывалась, что Джо — один из сыновей гуру ужасов Стивена Кинга, пишущий под псевдонимом. С момента блестящего дебюта Джо (настоящее имя — Джозеф Хиллстром Кинг) доказывал, что значение имеет только талант. А может, и что-то большее, ведь когда-то отец посвятил ему свое «Сияние» со словами: «Джо Кингу, который все сияет».

«Ромео и Джульетта», Уильям Шекспир 

Закройте глаза и представьте себе ту самую сцену объяснения в любви. Видите балкон? Наверняка видите: у мраморных перил прекрасная Джульетта внемлет признаниям Ромео. Только балкона на самом деле нет. У Шекспира в тексте — окно. Шекспир вообще не был в курсе, что такое балкон. В современной ему Англии их не водилось. В театральные постановки эту архитектурную деталь добавили драматурги XVII-XVIII веков. Скорее всего, вдохновившись родной героям Италией, куда менее пуританской, чем Британия. Балкон казался островком свободы между небом и землей для тайных влюбленных. Потому и стал неотъемлемой частью всех постановок пьесы.

«Код да Винчи», Дэн Браун

В 2006 году Дэна Брауна обвинили в плагиате. Авторы книги «Святая кровь и Святой Грааль» утверждали, что «Код да Винчи» скопирован с нее. Британский суд оправдал Брауна, но судья Питер Смит не упустил возможности пошалить напоследок. Он зашифровал часть текста судебного решения: отдельные буквы были выделены курсивом. И признался, что на поступок его вдохновили обе книги. Взломать «код Смитти» (как его назвала пресса) пытались многие, даром что судья щедро раздавал подсказки. Наконец журналист Дэниел Тенч распознал в задумке полиалфавитный шифр и ключевое слово на основе последовательности Фибоначчи. Расшифрованное послание гласило: «Джеки Фишер, ты кто? Дредноут». Джеки Фишер — любимый британский адмирал судьи Смита. А что это все значило, судья не объяснил даже Дэну Брауну.

«Палата №6», Антон Чехов

Чехов невзлюбил «Палату №6», одно из лучших своих произведений, еще на этапе создания. Писательнице Лидии Авиловой он признавался в письме: «...совершенно отсутствует женщина и элемент любви. Терпеть не могу таких повестей». Издателю Алексею Суворину жаловался, что в рукописи слишком много рассуждений, да еще и идей либеральной направленности. Тем не менее повесть напечатали, после чего она до слез напугала юного Володю Ульянова. Будущий вождь революции служил помощником адвоката, и персонаж сумасшедшего пристава Громова показался ему слишком близким и живым. Интересно, счел бы Чехов такую реакцию за комплимент?

«Отверженные», Виктор Гюго 

Гюго был исключительно плодовитым автором. Но призрак творческого кризиса приходил и к нему. И уходил ни с чем, ведь писатель знал, как его прогнать. Работая над двухтомником «Отверженных», Гюго раздевался до белья, брал перо, чернила, кипу бумаги. Затем уходил в пустую комнату, где слуги запирали его на несколько часов. Прокрастинировать в таких условиях у Виктора не получалось, и он послушно выполнял дневную писательскую норму. Только тогда хозяину дома позволялось выйти. Так на свет появились две тысячи страниц великой эпопеи.

«Суета Дулуоза», Джек Керуак

Многие знают Джека Керуака как короля битников. Но не все в курсе, что однажды тот помог другу замести следы убийства. Люсьен Карр был любимцем бит-тусовки, обаятельным красавцем и жертвой одержимого преследователя. Дэвид Краммер влюбился в тринадцатилетнего Карра, когда ему самому было двадцать шесть, и следовал за ним по всей стране последующие два десятка лет. Однажды Люсьен не выдержал: он ударил Краммера ножом, когда тот подкрался к нему в темном парке. Уже следующим утром Керуак помогал Карру прятать улики. История подробно описана в книге, последней полуавтобиографии Керуака, где правда — все, кроме псевдонимов.

«Властелин Колец», Джон Р. Р. Толкин 

Еще одна история дружбы, не криминальная, но не менее трогательная, была засекречена с 1961 по 2012 год. Когда Толкин завершил свою трилогию о Кольце Всевластия, Клайв С. Льюис атаковал Нобелевский комитет, требуя номинировать товарища и коллегу на премию по литературе. И получил отказ. «...Данная работа, — сообщал в ответном письме член жюри, поэт Андерс Эстерлинг, — ни в коем случае не может расцениваться как произведение высочайшего качества». Лауреатом в тот год стал югославский писатель Иво Андрич. «Властелин Колец» же оказался самой успешной фэнтези-сагой в истории человечества: 150 миллионов проданных копий, перевод на 60 языков и культовый статус. Возможно, именно поэтому Нобелевский комитет полвека скрывал неловкую правду о своем отказе.

«Крестный отец», Марио Пьюзо

Когда Марио Пьюзо адаптировал «Крестного отца» для экранизации Фрэнсиса Форда Копполы, он действовал по наитию. Это был его первый в жизни сценарий, пусть и по собственному роману. И этот сценарий получил «Оскар». Пьюзо создал киноадаптацию для сиквела — снова «Оскар»! Тогда писатель купил учебник по сценарному мастерству, желая стать профессионалом, а не любителем, пусть и обласканным критиками. Первая же глава сообщала: «Начните с изучения сценария к «Крестному отцу».

Источник